«ЗАГАДКА» ШЕКСПИРА
Типология Афанасьева дает ответ на многие исторические и литературные загадки.
Например, «загадка» Вильяма Шекспира. Многие утверждают, что автором шекспировских произведений никак не мог быть тот актер и делец из Стратфорда, который носил это имя, и что под его именем выступал какой-то другой автор (причем кандидатуры предлагаются всякий раз разные).
Почему? Вот ответ одного из «антистратфордианцев», Ильи Гилилова: «Сведения, сообщаемые биографами, чудовищно противоречили различным отпечаткам личности Великого Барда в его драмах, поэмах, сонетах. Достоверные биографические факты вновь и вновь говорили о человеке, которого от шекспировских творений отделяла настоящая пропасть, интеллектуальная и духовная. Нет даже никаких объективных подтверждений, что тот, кого принято считать величайшим писателем человечества, в действительности умел хотя бы читать и писать, и есть серьезные причины в этом сомневаться – иначе как мог он допустить, чтобы не только его жена, но и дети всю жизнь оставались неграмотными?» («Игра об Уильяме Шекспире», стр. 11). В другом месте (с. 224) Гилилов более лаконично перечисляет претензии к этому человеку: неграмотная семья, ростовщическая деятельность, пресловутое завещание.
Вот то же самое в другой формулировке — Б.Сарнова: «Не может быть, чтобы этот полуграмотный стяжатель, скопидом и ростовщик из Стратфорда был автором «Гамлета», «Макбета», «Ромео и Джульетты», бессмертных шекспировских сонетов».
Взглянем на это с точки зрения типологии Афанасьева. Автор шекспировских произведений, кто бы он ни был, имел очевидно:
— Вторую Эмоцию (прекрасный признанный поэт и драматург широчайшего диапазона)
— и Первую Физику (повторяющаяся из сонета в сонет скорбь об увядании тела и красоты; множество очень материальных деталей и сравнений; призыв к другу «Оставь на земле сына»; постоянные обращения к военной, юридической, финансовой тематике).
Воля и Логика должны в таком случае разделить Третье и Четвертое места. Знаменитые фактические (в частности, географические) неточности в текстах, при отсутствии внимания к науке или нападок на науку, указывают скорее на Четвертую Логику, и для Воли остается Третье место (что подтверждается, например, вниманием к титулатуре и иерархии и к теме решительности/нерешительности).
1 Физика, 2 Эмоция, 3 Воля и 4 Логика – это «дюма», актерский тип. («Мир – театр, люди – актеры»!)
(См. портреты людей этого же типа в Фотоальбоме: http://www.psychotype.info/photo/djuma_fehvl/10)
Это сразу же дает ответы на все вопросы Гилилова и Сарнова. Люди с психотипом ФЭВЛ меркантильны и внимательны к материальным вопросам (Физика на первом месте), ростовщическая деятельность им не претит и вполне подходит; литературные и сценические таланты часто им присущи (2 Эмоция), а вот образование и грамотность не представляют для них самостоятельной ценности (Логика на последнем месте). Сам Шекспир (заботами своих родителей) вырос довольно образованным человеком, но не счел нужным заботиться об образовании своих детей, зато благодаря ростовщичеству неплохо обеспечивал их, а в завещании скрупулезно расписал все имущество. (Пьесы же в завещании не упомянуты, видимо, потому, что все гонорары за них Шекспир уже получил.)
Вот и все, загадка Шекспира разрешена. Однако книга Гилилова тоже представляет собой некоторую загадку. Давайте попробуем разгадать и ее.
Это очень странная книга. Она написана со страстью и вроде бы логично, но читать ее очень трудно. Даже такой книжный человек, как М. Гаспаров, признался: «Я купил книгу Гилилова, прочитать подряд не смог, пролистал по разным местам…» («Ваш М.Г.: из писем Михаила Леоновича Гаспарова», с. 84).
Если же все-таки приложить усилия и прочесть ее внимательно, мы увидим, что Гилилов на каждом шагу сам себя опровергает.
Вот самые вопиющие примеры:
(стр. 155) Сохранились многочисленные заметки, целые сборники, оплакивающие кончину Филипа Сидни, Спенсера, Дрейтона, Донна, Джонсона и других поэтов и драматургов… а вот на смерть самого великого из елизаветинской когорты – Уильяма Шекспира – ни один поэт, вопреки принятому обычаю, не написал ни единой строки, ни единого скорбного слова…
(стр. 167)…памятные стихотворения, посвященные Шекспиру… написаны Беном Джонсоном, а также Хью Холландом, Леонардом Диггзом… и анонимом I.M. Они скорбят о великом поэте и драматурге, воздают ему высочайшую хвалу и предсказывают бессмертие его творениям и его имени. …»Мы скорбим, Шекспир, что ты ушел так рано с мировой сцены в могилу…»
(стр. 114) А где же документально подтвержденные, бесспорные факты о литературной деятельности Шекспира (то есть Уильяма Шакспера из Стратфорда), о его связях с другими писателями, поэтами, драматургами, издателями?.. Ответ прозвучит малоутешительно: таких бесспорных документальных – и литературных – свидетельств нет и никогда не было.
(стр. 139) «…остроумный дух Овидия живет в сладкозвучном и медоточивом Шекспире, о чем свидетельствуют его «Венера и Адонис», его «Лукреция», его сладостные сонеты, распространенные среди его близких друзей…» (Фрэнсис Мерез, 1598).
(стр. 276) «Мало кто из университетских перьев умеет писать хорошие пьесы… Наш друг… Шекспир всех их побивает, и Бена Джонсона впридачу» (из пьесы, написанной «в 1598 году кем-то из кембриджских студентов или… выпускников прежних лет», стр. 268)
Трудно даже поверить, что такое возможно – как будто автор сам не помнит, что он писал на соседних страницах!
Еще пример. Все шесть сохранившихся подписей Шекспира, пишет Гилилов, выглядят очень коряво, – разве мог человек, написавший столько книг, писать так плохо?
Но ведь сам же он и указывает (с. 123), что все сохранившиеся подписи относятся к 1612-1616 годам, то есть к последним годам жизни Шекспира! А на стр. 87 он пишет: «Именно 1612-1613 годами датируется прекращение творческой активности Уильяма Шекспира – Великий Бард, как нам сообщают, не написал больше ни одной строки, хотя умер только в 1616 году».
В 1612 году Шекспиру было 48 лет, через 4 года он умер. Для того времени это был не такой уж молодой возраст; вспомним также, что Первая физика предрасположена к ранним сердечно-сосудистым заболеваниям, в частности, к инсультам. Что же удивительного, если возраст и болезни не только прервали творчество Шекспира, но и отразились на его почерке?
В книге Гилилова множество ошибок, о которых можно говорить долго, но не хочется. Вообще она написана удивительно бессвязно. Причем каждый пассаж в отдельности вроде бы логичен, но когда пытаешься охватить их вместе – словесная ткань расползается, не ухватишь.
Согласимся, что даже само ее название – «Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса» – довольно-таки бессвязно…
Гилилов невероятно многословен. Например, рассуждение о датировке некоего сборника он подытоживает так:
«Основываясь на всей совокупности свидетельств, содержащихся в каждом из сохранившихся экземпляров честеровского сборника, а также в историческом и литературном контексте эпохи, я определил время издания сборника 1612-1613 годами» –
хотя можно было написать значительно короче. Например, так: «Всё это приводит нас к заключению, что сборник был издан не в 1601 году, а в 1612-1613».
По всей видимости, эту книгу написала дисгармонизированная, воспаленная Третья логика.
Вот еще одна ее примета. Третья логика очень не хочет слышать слово «дурак» в свой адрес, зато частенько употребляет его в адрес других. И вот на стр. 334 мы читаем: «Ведь только законченный дурак не увидел бы, что из него делают посмешище!»
Но, может быть, это слово встречается в книге лишь один раз, случайно? Нет:
«Джон Брайт… высказался по этому поводу весьма лаконично и сверхкатегорично: «Всякий, кто верит, что этот человек – Уильям Шакспер из Стратфорда – мог написать «Гамлета» и «Лира» – дурак»» (стр. 101).
Так вот из какого сора выросла книга Гилилова!.. Ему не важен был ни Шекспир, ни исторические факты. Ему нужно было доказать миру, что он не дурак.
(Кстати, возможно, и у неизвестного нам Джона Брайта логика была Третьей, если он так охотно прибегает к этому слову?)
Здесь необходимо оговориться. Третью логику никак нельзя ассоциировать непременно с глупостью и бессвязностью.
Третья логика была, по всей вероятности, и у великого мусульманского философа Аль-Газали, и у великого иудейского философа Маймонида, и у Гёте – одного из лучших писателей Европы, замечательного ученого и политика. Третья логика не помешала Лермонтову написать «Героя нашего времени», который единогласно оценивается как одна из вершин русской прозы, а Юлию Цезарю — одну из вершин латинской прозы, «Записки о Галльской войне».
Кстати, в наше время, при нынешней системе образования, именно Третья логика имеет больше шансов на гармонизацию, чем остальные Третьи функции, так как учеба дает ей терапию.
Книга же Гилилова демонстрирует, на что способна дисгармонизированная Третья логика.
В принципе, в этой книге много интересного и важного, она сообщает массу малоизвестных фактов – но до них трудно докопаться через толщу многословных рассуждений и категорических, но неверных заявлений.
Эта книга – важный отрицательный пример, показывающий Третьей логике, какого результата следует остерегаться при написании научной работы.
Таким образом, можно сказать, что Гилилов все-таки внес ценный вклад в науку, хоть и не в ту, в которую намеревался.