ТИП ЖЮЛЯ ВЕРНА

Но у меня появилась и другая версия.
Вот отрывки из интервью, которое он давал в начале двадцатого века: «Я поставил своей задачей описать в «Необыкновенных путешествиях» весь земной шар, природу разных климатических зон, животный и растительный мир, нравы и обычаи всех народов планеты. Следуя из страны в страну по заранее намеченному плану, я стараюсь не возвращаться без крайней необходимости в те места, где уж побывали мои герои. Мне предстоит описать довольно много стран, чтобы полностью расцветить узор».
Безусловно, первая логика. И вера в разум, разумное постижение мира через разные науки, которые «присутствуют» в его романах.
Ответ на вопрос журналиста: «Как вам удается в вашем возрасте сохранять такую завидную работоспособность?» писатель отвечал: «Труд для меня источник единственного и подлинного счастья. Это моя жизненная функция. Как только я заканчиваю очередную книгу, я чувствую себя несчастным и не нахожу покоя до тех пор, пока не начну следующую. Праздность является для меня пыткой». Эталон второй физики. Жюль Верн «усовершенствовал» все виды транспорта — сухопутные, морские, подводные и воздушные, — «построил» межпланетный лунный снаряд, «запустил» искусственный спутник, «сконструировал» множество электрических приборов, «изобрел» телевизор и звуковое кино, аппараты искусственного климата и немало других замечательных вещей, предвосхитивших реальные открытия науки. Эталон сильной, активной, «здоровой» диалоговой второй физики.
Где же третья функция? Жюль Верн говорил, что строил свои романы так, чтобы, в них не было любовной интриги, чтобы доказать, что и без нее роман может быть интересным. Михаил Веллер в своем эссе по Жюлю Верну, говорил, что его романы напоминают учебник по какой-то науке. Много обилия научного материала и засушливость. Чего-то не хватает. Не хватает эмоции, души. Также как и у Твардовского, Бродского. Но здесь двуличие: засушливость, которая тем не менее привела его в литературу. Сделать науку искусством.
Мир романов Жюля Верна ясен, светл, гуманистичен. Возможно, это четвертая воля. Жюль Верн остался величайшим детским писателем, может быть еще и психологически.
Вероятно Жюль Верн — это ЛФЭВ («Бертье») в психософии.
Косвенным доказательством этой версии является то, что одним из наиболее сильных поклонников Жюля Верна был Лев Толстой. Получается, между ними агапэ.
Но так ли это?